«Новое, женское имя мне дала мама»
Героиня этого текста живет в Беларуси, поэтому в целях безопасности мы не можем раскрывать ее имя. Она — транс-женщина. Узнавать свою идентичность она начала около тридцати лет назад, а бороться за право быть собой продолжает до сих пор. На этом пути чего только не было: от медицинской энциклопедий до водяной бани с гормонами, от травести-шоу до преследования милиции. «Это жизненный опыт, и только от нас зависит, пойдет он на пользу или во вред. Я выбрала жить в плюс», — рассказывает героиня. В ее монологе — история, которая стоит за этим выбором: о гендерной дисфории, транс-переходе, секс-работе и адаптации в обществе.
«Пришла в библиотеку, обложилась стопками книг по медицине и психологии — и начала искать ответы»
– Я с детства понимала, что чем-то отличаюсь от других, — и боялась признаться в этом даже себе. Ощущала себя девочкой и хотела, чтобы другие видели меня так же. Не знаю, когда и почему начала так чувствовать, но это было для меня абсолютно естественно, сколько себя помню. Проявлять женственность было страшно и стыдно, но и притворяться, будто ее во мне нет, я не могла. Поэтому решила носить спортивную одежду — единственный унисекс-стиль, который могла себе позволить. Думала, что так смогу скрыть свой пол и при этом не привлеку лишнего внимания, но по дороге в школу дети все равно кричали мне вслед «пид*рас». Наверное, я вела себя женственно или манерно разговаривала.
Оскорбления пугали, но и заставляли задуматься над тем, кто я на самом деле. Дети меня дразнили, потому что думали, будто я — мальчик, которому нравятся мальчики. Они мне и правда нравились, только чувствовала я себя девочкой и хотела, чтобы любили меня тоже как девочку. Разбираться в этом было сложно: о транс-людях и гендере в то время нигде не говорили, так что я считала себя больной.
В сюжете рассказали о ее транссексуальности, о жизни до и после смены пола — и я подумала: «Вау, как это смело и круто!» Не терпелось узнать больше. Сейчас сразу бы полезла в интернет, но в то время он не был таким доступным. Так что я пришла в библиотеку, обложилась стопками книг по медицине и психологии — и начала искать ответы. Это было в классе седьмом, и с тех пор я начала проводить вечера в читальном зале. Информацию приходилось собирать по крупицам, но я не останавливалась. Через несколько лет уже была уверена, что я — транс-женщина.
За время поисков очень полюбила медицину, так что после школы решила поступать в медицинское училище. Думала, что так смогу и о себе больше узнать, и людям помочь. В училище меня не травили, так что я начала понемногу социализировать и раскрепощаться. Увидела объявление о наборе в травести-коллектив Беларуси, подала заявку — и меня взяли. Так я стала частью шоу. Мне было семнадцать.
«Смывала грим и шла дальше жить не свою жизнь»
В травести-шоу мне было безумно интересно и весело. Я выходила на сцену в женском образе, пародировала Кадышеву, Бабкину или Пугачёву и была счастлива, потому что могла самовыражаться. Правда, после выступлений было тяжело. Я смывала грим и шла дальше жить не свою жизнь. О шоу знала только мама. Она воспринимала это как творчество, а не элемент моего внутреннего «я», так что была не против. К тому же, я приносила домой деньги, а это было очень важно, потому что жили мы бедно.
Постепенно популярность шоу стала угасать, работы становилось меньше. Я всё больше страдала от того, что вела двойную жизнь. Мне казалось, что я не человек, что все вокруг нормальные, а я — нет. Всё, что бы я ни делала, было неправильно. И выглядела я плохо, и отношения строить не могла. Накрутила себя до момента, когда стало совсем невыносимо. Решила уйти из жизни. Залезла на крышу. Посмотрела вниз… и передумала. Поняла, что заслуживаю лучшего и что всё в моих руках. Решила: буду делать транс-переход.
«Первым человеком, который меня понял, была мама»
Моя подруга из травести-шоу к тому времени уже сделала переход. Я ее поддерживала и помогала адаптироваться в социуме. Мы много времени проводили вместе, и я пыталась примерить на себя ее жизнь, понять, смогу ли так же. Начала копить деньги, чтобы сделать грудь и купить гормоны. Устроилась в школу уборщицей. Мыла детский корпус, драила туалеты.
Закончив училище, смогла устроиться в больницу. Сначала работала медсестрой, потом — массажисткой. У меня было много интересных, умных клиенток, и за них я благодарна этой работе. Разговаривая с ними, часто находила ответы на свои вопросы, становилась мудрее и увереннее. После беседы с одной женщиной, всерьез задумалась, не буду ли на смертном одре жалеть, что не жила по своим правилам, а всё время кому-то подыгрывала.
На пути домой я очень нервничала. Думала, что меня примут друзья, а родственники отвернутся. Но получилось с точностью да наоборот. Первым человеком, который меня понял, была мама. Зайдя в квартиру, я сразу направилась к маме. Сказала, что мне страшно ей признаваться, но я чувствую себя женщиной и не могу это изменить. Прежде чем она что-либо ответила, я предложила ей разъехаться: думала, ей будет неприятно и стыдно со мной жить. Пообещала, что в любом случае продолжу за ней ухаживать (ей на тот момент было 70 лет) и покупать ей продукты. Она посмотрела на меня с любовью и произнесла слова, которые я никогда не забуду: «Ты мое дитя. Если тебе так комфортно, то и мне так комфортно».
«Тут я совершила свою самую большую ошибку»
Новое, женское имя мне дала мама. Мы тогда были на кухне: она готовила сырники, а я стояла у окна. Мама спросила, выбрала ли я себя имя. Я назвала вариант, над которым думала, — она не оценила. Сказала, что не представляет меня с этим именем, и назвала другое. Я сначала запротестовала — мол, это такое величественное имя, куда мне до него. Мама перевернула сырник и сказала: «Ты называй себя как хочешь, а я буду к тебе обращаться по этому имени. Потому что всех красивых девочек так зовут». Я согласилась на это имя и ни разу не пожалела.
Следующим шагом была гормональная терапия. Тут я совершила свою самую большую ошибку — к сожалению, очень распространенную в транс-сообществе. Людям кажется, что ведро гормонов сделает их более женственными или мужественными. Это не только неверное, но и опасное убеждение, ведь гормоны — дирижеры жизни, и влияют они абсолютно на всё. От большого количества эстрогенов могут быть самые разные побочные эффекты. К сожалению, раньше я об этом не знала.
Когда пришла к эндокринологу, он сказал, что у меня передоз гормональных показателей. Из-за этого страдали сосуды и я быстро уставала. С тех пор к гормонам отношусь осторожно и ответственно. В какой-то момент и вовсе от них отказалась: риски для здоровья и побочные эффекты стали перевешивать необходимость применения. Теперь я выступаю за то, чтобы к гормональной терапии прибегали только по совету врача — чтобы улучшить качество жизни, а не подорвать здоровье.
«Опубликовала откровенную фотографию, и меня начала выслеживать милиция»
Из-за того, что документы у меня всё еще были мужскими, я не смогла остаться на работе. Искать другую было бессмысленно, а в деньгах я остро нуждалась. К тому времени уже поняла, что нравлюсь определенного рода мужчинам. В интернете желающих познакомиться со мной было валом, и я решила, за деньги — да. Есть убеждение, будто только так транс-персоны могут зарабатывать. Это неправда: я знаю многих транс-девушек, которые пошли по другому пути. Я же осознанно выбрала для себя этот.
Главное правило для меня — договариваться об условиях встречи. Если мужчина платит, это не значит, что ему позволено всё. К сожалению, понимают это не все, поэтому и негативные опыты у меня были. Как быть осторожной, я училась на практике. Касается это не только клиентов, но и презентации себя в интернете. Однажды я опубликовала откровенную фотографию, и меня начала выслеживать милиция. Это — уголовное правонарушение. К нему хотели привязать еще «административку» за секс-услуги и организовали для этого провокацию.
Когда милиционеры пришли меня задерживать, я заперлась дома. Они начали искать мою маму, которая в тот момент была у соседки. Заставили ее открыть дверь в квартиру. Прятаться было негде, и я вышла в прихожую. Милиционер хотел ударить, но мама заплакала, и меня не тронули. Отвезли в участок, начали опрос.
Я была в слезах, но старалась отвечать на все вопросы и не злить милиционеров. Потом был суд. Судья не знал, с какими местоимениями ко мне обращаться, но в целом всё прошло нормально. Правозащитная организация из Киева помогла мне нанять адвоката и разрешить ситуацию. После суда я думала, за что мне это всё. Чтобы не накручиваться, пошла к психологу. Он научил спрашивать не «за что?», а «для чего?». Я поняла, что все события — это жизненный опыт, и только от нас зависит, пойдет он на пользу или во вред. Я выбрала жить в плюс.
«Год наблюдалась у врачей, прежде чем мне поставили диагноз “транссексуализм”»
Сейчас у меня женские документы. Чтобы их получить, нужно было пройти через комиссию по коррекции половой принадлежности. Я год наблюдалась у врачей, прежде чем мне поставили диагноз «транссексуализм». На его основании можно получить новые документы и при желании сделать коррекцию половых органов. Я через эту операцию не проходила, потому что не гениталии делают нас мужчинами или женщинами, а внутренние ощущения.
Некоторым транс-персонам тяжело дается комиссия, и весь этот процесс они считают насильственным. У меня другой опыт: то ли с врачами повезло, то ли я была морально готова. В принципе считаю, что это нормально — пройти медицинское и психологическое обследование для подтверждения трансгендерности. Это полезно в первую очередь для себя. Неприятно, что гендерная дисфория подводится под болезнь, но это всего лишь законодательная формальность. Я смиренно к этому отнеслась, получила, что мне нужно, — и пошла наслаждаться жизнью. При этом понимаю, что кому-то может быть трудно, особенно в Новинках [РНПЦ психического здоровья в Минске. — прим. ред.], где перед комиссией нужно провести две недели под наблюдением. Поэтому для транс-людей очень важна психологическая поддержка.
Я стараюсь помогать. Делюсь опытом, советую доверенных врачей и психологов, направляю в специальные организации. К сожалению, поддержать всех невозможно: многие транс-люди боятся сами себя, поэтому комьюнити в Беларуси не очень сплоченное.
«Главный урок — не нужно закрываться в себе»
Сейчас я довольна своей жизнью, потому что нет большего счастья, чем быть собой. Иногда бывает трудно: реву в подушку, пью успокоительные. Спасает общение. Это мой главный урок в жизни — не нужно закрываться в себе.
Романтических отношений у меня нет. Очень редко мужчины хотят чего-то, кроме секса. Я научилась находить в этом плюсы, так что не жалуюсь. Любовь же я всегда могу получить от друзей.
Дискриминация из моей жизни не исчезла, но я научилась спокойно на нее реагировать. Понимаю, что негатив идет от незнания, поэтому стараюсь мягко объяснять людям, что я — такой же нормальный человек, как все остальные. На конфликты не иду, но и в обиду себя не дам.
Из Беларуси уезжать не собираюсь: здесь вся моя жизнь. Нервничаю, конечно, из-за проекта закона о «пропаганде ЛГБТ», но буду решать проблемы по мере поступления. Сейчас могу наслаждаться жизнью и развиваться. Это и делаю.